(Глава 73) Молоко Родины...


В последнее время не так часто приходится куда-то выезжать. В более молодые годы путешествий было гораздо больше. Не то чтобы некуда, наоборот, много предложений съездить к друзьям, к родственникам... Просто нет желания. И вот, обстоятельства сложились таким образом, что мне нужно было отвезти младшего ребёнка на летние каникулы в деревню к бабушке, в Белоруссию.

Так вышло, что, родившись в Белоруссии, я там почти и не жил. Когда-то у нас была одна страна, и место рождения не имело значения. Мы назывались рождёнными в СССР. Отец из Подмосковья, мама из белорусской деревеньки. Встретились они, когда папа учился в военном училище в Бобруйске. Молодая мама только окончила школу и также училась в каком-то училище, не помню в каком именно.

Как в кавказских традициях, молодой папа украл мою маму и увёз с собой. За одну ночь всё провернул, не дав маме опомниться. Они были молоды, впереди была целая жизнь. Я родился, когда отец заканчивал военное училище. На родившей меня земле я прожил около года всего. Мама рассказывала, что сбежался весь персонал роддома, когда я появился на свет: я родился в "рубашке". Точно не помню, какие-то там особенности с этой "рубашкой", с её цветом или что-то в этом роде. Надо будет переспросить.

Примерно в полдень, январским днем началась моя жизнь. Сегодня я убеждаюсь, какое значение имеет для человека земля, на которой он родился. Недавняя поездка на Родину убедила меня в этом...

Память не сохранила события жизни до трехлетнего возраста. Только по рассказам мамы знаю о некоторых случаях первых лет своей жизни. Как только начал самостоятельно передвигаться на ногах, умудрился опрокинуть на себя ведро с ледяной водой, стоящей в сенцах. Как рассказывала мама, не заплакал, не заболел. Однажды ушёл куда-то из дома. Искали, перепугались все, нашли. После этого мама, оставляя меня во дворе частного дома, в котором жили родители, привязывала меня за ногу к дереву веревкой. Ничего, сидел привязанный, играл с собаками, которые приходили со всей округи...

В школьные годы лишь на летних каникулах я бывал в Белоруссии. На днях, вот, вернулся из маминой деревни, погостив пять дней. Сыну там скучновато: компьютера нет, по телевизору всего четыре программы, туалет и душ на улице... Всегда едет с неохотой, но потом встречает друзей, разыгрывается, привыкает, и всё хорошо. В этот раз сам признался, что решал, ехать или не ехать (в прошлом году отказался и всё лето пробыл со мной в Москве), с помощью Шри Матаджи. Я был удивлён, что в нём начало просыпаться это.

Мои дети не привязаны к Сахаджа Йоге. Я никогда не заставлял их медитировать. Лишь научив всему, я часто рассказывал, какое это имеет значение для них в этой жизни. Потом узнавал случайно, что старшая дочь до сих пор делает бандан. В редких откровенных беседах открывалось, что, несмотря на свои двадцать лет, когда вокруг полно соблазнов, дочь, всё же, хранит внутри себя образ Матери и часто обращается к Ней как к покровительнице. Где-то в своём сердце дети, всё же, оставляют место для Бога. Это не может не радовать меня.

Младший сын признался, что задал себе вопрос, ехать или не ехать в этом году в деревню, с оглядкой на Шри Матаджи. Почувствовал, что внутри хорошо от мысли, что поедет. Представил, что он решился ехать, мысленно представил себя в деревне, и внутри прошла приятная волна. С учётом того, что я точно знаю – его голова совсем не хочет туда ехать, мне было радостно, что ребёнок сам пришел к опыту принимать решения по внутренним ощущениям и с помощью непознанной им пока Божественной интуиции. Я похвалил его и сказал, что ему всегда следует именно так принимать свои решения в будущем.

В прошлом году мама купила себе дом. Хотя есть к кому поехать и без этого: родственники, кумовья, соседи – в деревнях вообще все – как родственники, приезжай к любому. Всё же, мама захотела свой собственный дом. Ну, захотела – пусть ей будет дом. Когда родители стареют, надо уже отдавать свой долг и идти их желаниям навстречу. Немного поднакопили и купили кирпичный дом. Не Бог весть что, но ещё крепкий, просторный, с печкой. С огромным участком земли в полгектара. Пять домов можно ещё там построить. Простор. Огромный сад с яблонями, вишнями, сливами, смородиной...

В последний раз был в Белоруссии лет шесть-семь назад. За эти годы много изменений произошло во мне самом. Было даже интересно, какие ощущения посетят меня в эту поездку? Вот, странное дело: вырос в Москве, здесь всё давно родное, но земля, родившая тебя, притягивает с такой силой всегда, будто память о первом материнском молоке, на этой земле, хранится внутри всю жизнь.

Белорусская земля – чистая. Это ощущается сразу. Голова становится свободной от мыслей, исчезают приземлённые желания, всё внутри успокаивается, и ты, растворённый, ходишь по траве под огромным небом. Птицы наперебой щебечут круглые сутки, петухи кукарекают. Дождик, солнышко, ветер обдувает распустившиеся цветы, траву, зелёные деревья. Природа охватывает тебя, поглощает, и ты чувствуешь себя неотъемлемой её частью. Душа становится широкой и расплывается во все стороны. Ходишь по саду, и будто в раю сейчас.

Повесили с сыном гамак, развели костер, соседи пришли. Посидели за столом. Люди старшего поколения всё такие же. Все тебя помнят, все рады приезду. Расспрашивают, хотят узнать: как, что, почему так редко приезжаю... Люди кругом свои, все родные. Ни у кого нет торопливости. В деревне жизнь размеренная. Все живут – как плывут по течению жизненной реки. Простые заботы в огороде, сено, куры, ягоды... Всё мирно до такой степени, что и не верится, что есть на земле такие места мирные. Растворённость во времени, будто, и нет его. И только старость напоминает всем о нём – новые могилы на кладбище, старшее поколение постепенно уходит...

Мы с мамой побывали на кладбище, там моя бабушка, пять лет как нет её. Убрали на могилке. Походил, посмотрел на другие, новые захоронения. На портретах нашел лица людей, которые запомнились, когда ещё был ребенком. Нет уже и моих троих друзей, с которыми коротали вечера на лавочке и ходили в клуб на танцы и в кино. Жизнь берёт своё, мы постепенно покидаем Мир, ставший нам пристанищем. У всех разные судьбы: кто-то растит детей и вполне счастлив, а кто-то уже ушёл навсегда...

Пять дней не пролетели, проползли. Время растянулось, и я всё успел. Везде побывал, со всеми увиделся. Шашлыки, дым костра, размеренные разговоры, воспоминания... Хорошо!
Так захотелось что-то сделать для этих людей. Поклониться за то, что они все такие. Простые, тихие, без сложностей, мирные люди. Мама рада, что мы приехали, она ещё в апреле уехала в деревню. Всё обустраивает дом. Купила мебель, поклеила обои новые, постелила ковры. Всё сразу не купишь, но постепенно дом обживётся и станет совсем своим. Дел там ещё полно. Поменять веранду, заменить все заборы... Непочатый край работы...

Белоруссия, как и Украина, отделена от России. Это разделение уже навязано и людям. В головах проложены границы. Раньше были лишь различия в особенностях традиций, теперь же в умах людей живут и границы геополитические. Политики, по-прежнему, делают своё грязное дело, люди же, по-прежнему, остаются заложниками игр политиков. Хотя, при пересечении границы с Белоруссией нет ни досмотра, ни контроля, я съездил, как будто бы, на дачу в Московскую область. Никаких проверок, вопросов. В купе заходила только проводница с чаем.

Белорусская земля дала мне, и даёт по сей день подпитку корней моих. Тело тянется к земле, на которой оно родилось. Люди слишком родные там. Менталитет чуть более мягкий. Меньше резкости, острых углов. Речь проще, отношение друг к другу более родственное. Там не знают, что такое эго. Оно присутствует, как везде, но в простых деревенских людях эго мягкое, что ли. Так же и ссорятся, и, бывает, враждуют, но всё это, как бы, по-детски. Проходит время, и все опять роднятся. Живут одной семьёй.

Опять я вспомнил настоящий вкус клубники, огурчиков с огорода, картошки. Картошка Белорусская – это что-то! Её можно есть без ничего, запивай молоком – и нет большего лакомства. Жареная картошка из печи деревенской – это особенное блюдо, неведомое городским жителям. Мы даже не догадываемся, какого вкуса может быть обычная картошка, приготовленная в печи. Это нечто, сравнимое с лакомством, подобным мёду. Кстати, отведал и майского мёда, принесённого нашими соседями со своей пасеки. В общем, откушал вкусностей белорусских!

Наши предки кланялись земле... Уезжал с подобным чувством, с поклоном земле белорусской, такой гостеприимной и щедрой. Оставляя ребёнка, хотелось, чтобы и он узнал Мир природы, который столь богат, Мир людей, которые не обидят. Пусть познаёт, пусть роднится с доброй землёй. Это, ведь, и его земля теперь. Пусть почувствует и он. И когда-нибудь он осознает, что такое Родина, молоко Её...

Июнь 2010 г.